|
Голубой цветок раскрылся полностью, словно отпуская его, но еще долго мотылек не решался сделать шаг вперед, в хитросплетенье зеленых листьев и трав. Еще долго смотрел он вокруг себя, привыкая к своему "я", постепенно осознавая себя частью этого мира, удивляясь новым чувствам и впечатлениям и знакомясь с необычными существами, являвшимися перед его глазами.
Наконец, вся картина, открывающаяся перед ним, стала казаться ему такой родной и знакомой, что теперь уже ничто не мешало ему сделать шаг вперед.
Цветок тихо качнулся под порывом ветра, наклоняясь вперед, и в этот момент мотылек легонько взмахнул своими крыльями и взлетел. Никто не учил его летать, никто не говорил ему об этом.
Но в глубине своего сознания, с самой первой минуты, мотылек знал - так должно быть и так будет. Он рожден для этого.
Первый полет его длился всего лишь мгновение, но как же радостно было ощутить свободу, движение крыльев и дыхание теплого ветра. Пролетев лишь пару дюймов, он приземлился на соседнем цветке. Сердце его было полно радости, восторга и ощущения чего-то большого, важного и значительного, что начиналось с ним в этот день.
Наверное, именно такой - чистой и невинной - радостью бывает полон и человеческий детеныш, когда делает свои первые шаги навстречу прекрасному далеко. Но, в отличие от него, по какой-то неведомой причине, мотылек сохраняет эту радость в себе на всю жизнь.
Через минуту он вспорхнул на другой цветок, затем на следующий, следующий, и так далее, пока не оказался на большом, пушистом, ярко-желтом одуванчике, от которого веяло таким сладким медовым ароматом, что мотыльку захотелось задержаться здесь подольше. Вдохнув душистого воздуха, и едва не растворившись в этом аромате, он закрыл глаза, и слушал. Рядом гудела трудолюбивая пчелка. Трепетал ветерок. В траве пели кузнечики. Все так же лились с небес звонкие песни жаворонков...
О чем они поют? Мотылек ничего не знал о кузнечиках и жаворонках, но понимал, чувствовал, что они поют о том же. О том же, о чем шумят и деревья над его головой, о чем журчит и река в овраге, о чем шепчутся и цветы вокруг него и о чем думает каждая травинка.
Наступал вечер. Первый день жизни мотылька подходил к концу. Сердце мотылька, еще не привычное к такой радости, требовало покоя. И мудрая мать-природа давала его всем.
Солнце медленно опускалось за гору, один за другим умолкали дневные звуки, и вскоре земля снова укрылась звездным покрывалом. Мотылек вспомнил, что он видел уже эту самую картину раньше. Только теперь он сидел не в чашечке голубого колокольчика, а в мохнатой шапке желтого одуванчика.
Наступила темная летняя ночь, освещаемая лишь желтым оком луны, искорками звезд и огоньками светлячков в траве.
Где-то рядом пел свою грустную песню сверчок, да шумела в овраге река.
Мотылек поднял глаза к звездам, и увидел, как в тени большого дерева загорелись два желтых огонька. Там, в дупле старого высохшего дуба жила сова. Она была стара, как сам дуб, мудра и знала много вещей, которых еще не знал мотылек.
Днем сова обычно сидела в своем домике, а с наступлением сумерек выбиралась посмотреть на звезды и ночь.
"Угу, угу", - пробурчала она и уселась на ветке у дупла. Мотылек видел ее силуэт, темневший на фоне лунного света, а глаза ее желтели, как две маленькие луны. Мотылек еще долго смотрел то на звезды, то на нее, но сова так больше и не шелохнулась. Так просидела она на ветке до самого рассвета, словно сторожевой на ночном посту.
Когда мотылек проснулся, совы уже не было видно, а над лесом восходило солнце, разливая свой теплый золотистый свет сквозь ветви и листья. Заблестели росинки в траве, просыпались сонные цветы, туманы стелились над лугами, где-то вдали заиграл рожок пастуха, а вскоре в чистом розовом небе занялись первые песни жаворонков.
Начинался новый день, обещавший то же счастье и радость, что и вчера. Мотылек расправил свои маленькие голубые крылья, и взлетел.
И снова - цветок за цветком, травинка за травинкой, удивительные встречи и новые открытия, одному лишь ему понятные.
Так шел день за днем в его удивительной жизни. Каждое утро он просыпался, расправлял свои окрепшие крылья, летал по большому лугу, питался нектаром, грелся на солнышке, а вечером засыпал в чашечке какого-нибудь цветка, глядя на звезды, луну и сову, и думая обо всем, что с ним происходит. Вся жизнь его казалась ему странной загадкой, волшебным сном, сказкой, словно созданной специально для него.
И даже в минуты самого большого счастья он не забывал об этой загадке, глубокой тайне, что чудилась ему в каждом событии его жизни. Мотылек подружился с мудрой совой, и иногда, тихими летними вечерами, она рассказывала ему о том, что знала и видела сама. Он молча слушал ее, но никогда не пытался заговорить сам. Сова говорила ему о березовой роще, что живет неподалеку, о веселом ручье, льющемся у подножия зеленой горы, и о зверях и птицах, что живут в соседних лесах...
Сова говорила ему о далеких странах, которые она видела, о дремучей тайге, высоких горах со снежными вершинами и о теплых голубых морях. Мотылек слушал ее, но ему было непросто понять все то, что описывала сова. Он никак не мог представить себе горы выше облаков, с вершинами, сплошь усеянными цветущими ромашками, также как не мог представить себе и синее небо, упавшее на землю до самого горизонта...
"Не печалься, малыш, - говорила ему мудрая сова. - Поверь мне, нет на земле ничего прекраснее нашей поляны и нашего леса". И мотылек не сомневался - он верил сове, и верил, что этот луг - самое прекрасное место на земле.
И с этими мыслями он каждый день мирно засыпал, слушая сову, песни сверчков и журчанье ручья. Иногда к этим знакомым звукам добавлялся еще один, незнакомый ему - какой-то смутный, неясный шум, подобный далеким раскатам грома. Но что так могло шуметь, мотылек не знал...
следующая страница »
|
